|
[Alpha]
|
сервис для параллельного чтения книг сайт адаптирован под мобильные устройства изучайте английский язык, читая любимые книги 1500 книг в нашей базе на данный момент тексты произведений представлены с образовательной целью (изучение иностранных языков) |
full version |
|
 обратная связь
|
The Summer of the Danes Ellis Peters | |
| The Eighteenth Chronicle of Brother Cadfael Digital Edition v2 HTML – February 6, 2003 Copyright 1991 © by Ellis Peters All rights reserved CONTENTS Chapter One Chapter Two Chapter Three Chapter Four Chapter Five Chapter Six Chapter Seven Chapter Eight Chapter Nine Chapter Ten Chapter Eleven Chapter Twelve Chapter Thirteen Chapter Fourteen Chapter One The extraordinary events of that summer of 1144 may properly be said to have begun the previous year, in a tangle of threads both ecclesiastical and secular, a net in which any number of diverse people became enmeshed, clerics, from the archbishop down to Bishop Roger de Clinton’s lowliest deacon, and the laity from the princes of North Wales down to the humblest cottager in the trefs of Arfon. And among the commonalty thus entrammelled, more to the point, an elderly Benedictine monk of the Abbey of Saint Peter and Saint Paul, at Shrewsbury. Brother Cadfael had approached that April in a mood of slightly restless hopefulness, as was usual with him when the birds were nesting, and the meadow flowers just beginning to thrust their buds up through the new grass, and the sun to rise a little higher in the sky every noon. True, there were troubles in the world, as there always had been. The vexed affairs of England, torn in two by two cousins contending for the throne, had still no visible hope of a solution. King Stephen still held his own in the south and most of the east; the Empress Maud, thanks to her loyal half-brother, Robert of Gloucester, was securely established in the southwest and maintained her own court unmolested in Devizes. But for some months now there had been very little fighting between them, whether from exhaustion or policy, and a strange calm had settled over the country, almost peace. In the Fens the raging outlaw Geoffrey de Mandeville, every man’s enemy, was still at liberty, but a liberty constricted by the king’s new encircling fortresses, and increasingly vulnerable. All in all, there was room for some cautious optimism, and the very freshness and luster of the spring forbade despondency, even had despondency been among Cadfael’s propensities. | Питерс Эллис Датское лето (Хроники брата Кадфаэля - 18) Эллис Питерс Датское лето (Хроники брата Кадфаэля - 18) Глава первая Необычайные события приключились в лето 1144 от рождества Христова. А началось все годом раньше, когда и церковные, и светские нити сплелись в одну сеть, и запутались в ней самые разные люди: духовного звания - начиная с архиепископа и кончая последним священником епархии - и миряне - начиная с принцев Северного Уэльса и кончая неприметным землепашцем из Арфона. В самой же гуще событий оказался немолодой бенедиктинский монах из аббатства святых Петра и Павла в Шрусбери. Брат Кадфаэль встретил тот апрель с легким волнением и надеждами, это случалось с ним всегда, как только птицы начинали вить гнезда, полевые цветы поднимали свои головки над свежей травой, а солнце с каждым днем все дольше задерживалось на небосклоне. Конечно, не все было спокойно в этом мире. Так уж повелось. Англию раздирали распри двоюродных брата и сестры, сражавшихся за престол, и конца этой борьбе не было видно. Король Стефан все еще удерживал юг и большую часть востока, а в руках императрицы Матильды был, благодаря преданному ей единокровному брату Роберту Глостеру, юго-запад. Ее двор находился в полной безопасности в Девизесе. Однако в последние месяцы было мало сражений - соперники то ли устали, то ли руководствовались какими-то политическими соображениями. Как бы то ни было, в стране воцарился странный покой, напоминавший мир. В Фенах засел неистовый разбойник Джеффри де Мандевиль, все еще находившийся на воле, но свобода его была ограничена новыми крепостями короля, и над ней нависла угроза. В общем, было от чего несколько приободриться; к тому же свежее великолепие весны было способно прогнать уныние, которому Кадфаэль, впрочем, не был склонен предаваться. |
| So he came to chapter, on this particular day at the end of April, in the most serene and acquiescent of spirits, full of mild good intentions towards all men, and content that things should continue as bland and uneventful through the summer and into the autumn. He certainly had no premonition of any immediate change in this idyllic condition, much less of the agency by which it was to come. | Тогда, в конце апреля, он пришел на собрание капитула в самом безмятежном расположении духа, исполненный доброжелательности ко всему человечеству. Кадфаэль уповал на то, что нынешнее положение дел не изменится: лето и осень будут протекать столь же мирно, как и весна. Надо сказать, у него не было предчувствий, что идиллия может внезапно нарушиться, а тем более не подозревалось, с какой стороны грядут события. |
| As though compelled, half fearfully and half gratefully, to the same precarious but welcome quietude, the business at chapter that day was modest and aroused no dispute, there was no one in default, not even a small sin among the novices for Brother Jerome to deplore, and the schoolboys, intoxicated with the spring and the sunshine, seemed to be behaving like the angels they certainly were not. Even the chapter of the Rule, read in the flat, deprecating tones of Brother Francis, was the 34th, gently explaining that the doctrine of equal shares for all could not always be maintained, since the needs of one might exceed the needs of another, and he who received more accordingly must not preen himself on being supplied beyond his brothers, and he that received less but enough must not grudge the extra bestowed on his brothers. And above all, no grumbling, no envy. Everything was placid, conciliatory, moderate. Perhaps, even, a shade on the dull side? It is a blessed thing, on the whole, to live in slightly dull times, especially after disorder, siege and bitter contention. But there was still a morsel somewhere in Cadfael that itched if the hush continued too long. A little excitement, after all, need not be mischief, and does sound a pleasant counterpoint to the constant order, however much that may be loved and however faithfully served. | Итак, собрание капитула в тот день проходило на редкость спокойно, а обсуждавшийся вопрос не вызвал никаких разногласий. Никто не проштрафился, и даже послушники не допустили оплошностей, на которые мог бы посетовать брат Жером, а школьники, опьяненные весной и солнечным светом, вели себя как ангелы, каковыми, безусловно, не являлись. В главе устава, которую монотонно читал брат Френсис, деликатно разъяснялось, что догму о равных долях для всех не всегда можно провести в жизнь, так как иногда одному может потребоваться больше, нежели другому. И в таком случае тот, кому досталось больше, не должен задирать нос, а получивший меньше не должен завидовать. Словом, на собрании капитула царили мир и согласие, и атмосфера была безмятежной. Может быть, даже чуточку скучноватой. Вообще-то, это великое благо - жить в скучноватое время, особенно после сумятицы и раздоров. Однако, когда затишье затягивалось надолго, где-то в глубине души брат Кадфаэль начинал ощущать свербение. В конце концов, легкий переполох не причинил бы никакого вреда и явился бы приятным разнообразием после монотонного порядка, даже если его почитают и верно ему служат. |
| They were at the end of routine business, and Cadfael’s attention had wandered away from the details of the cellarer’s accounts, since he himself had no function as an obedientiary, and was content to leave such matters to those who had. Abbot Radulfus was about to close the chapter, with a sweeping glance around him to make sure that no one else was brooding over some demur or reservation, when the lay porter who served at the gatehouse during service or chapter put his head in at the door, in a manner which suggested he had been waiting for this very moment, just out of sight. | Капитул уже подходил к концу, и Кадфаэль не особенно прислушивался к отчету брата келаря - слава богу, его эти, заботы не касались, и он рад был предоставить их другим. Аббат Радульфус, собираясь закрыть капитул, быстрым взглядом обвел всех, дабы убедиться, что ни у кого нет возражений, но тут привратник из мирян, дежуривший у ворот во время служб и собраний капитула, просунул в дверь голову. Было видно, что он давно выжидал этот момент. |
| “Father Abbot, there is a guest here from Lichfield. Bishop de Clinton has sent him on an errand into Wales, and he asks lodging here for a night or two.” | - Отец аббат, к нам гость из Личфилда. Епископ де Клинтон послал его с поручением в Уэльс, и он просит приюта на одну-две ночи. |
| Anyone of less importance, thought Cadfael, and he would have let it wait until we all emerged, but if the bishop is involved it may well be serious business, and require official consideration before we disperse. He had good memories of Roger de Clinton, a man of decision and solid good sense, with an eye for the genuine and the bogus in other men, and a short way with problems of doctrine. By the spark in the abbot’s eye, though his face remained impassive, Radulfus also recalled the bishop’s last visit with appreciation. | "Если бы это была не такая важная особа, - подумал Кадфаэль, - ему пришлось бы подождать, пока мы все выйдем. Но тут замешан епископ, значит, дело серьезное, и им нужно заняться официально, пока все в сборе". У Кадфаэля были самые приятные воспоминания о Роже де Клинтоне - человеке решительном и исполненном здравого смысла. Епископ прекрасно отличал в людях подлинное от фальшивого и был крут в вопросах веры. Лицо аббата Радульфуса оставалось бесстрастным, но судя по тому, как загорелись его глаза, он тоже с удовольствием вспомнил последний визит епископа. |
| “The bishop’s envoy is very welcome,” he said, “and may lodge here for as long as he wishes. Has he some immediate request of us, before I close this chapter?” “Father, he would like to make his reverence to you at once, and let you know what his errand is. At your will whether it should be here or in private.” | - Посланник епископа желанный гость для нас, - сказал аббат, - и он может оставаться здесь, сколько ему угодно. Нет ли у него какого-нибудь срочного сообщения, пока я не закрыл собрание капитула? |
| “Let him come in,” said Radulfus. | - Отец аббат, ему бы хотелось немедленно засвидетельствовать вам свое почтение и поведать о сути своего поручения. Вам будет угодно выслушать его здесь или наедине? |
| The porter vanished, and the small, discreet buzz of curiosity and speculation that went round the chapterhouse like a ripple on a pond ebbed into anticipatory silence as the bishop’s envoy came in and stood among them. | - Пусть войдет, - ответил Радульфус. Привратник исчез, и послышались сдержанные голоса - присутствующие навострили уши, - которые сменились тишиной, и вот перед собранием предстал посланник епископа. |
| A little man, of slender bones and lean but wiry flesh, diminutive as a sixteen-year-old boy, and looking very much like one, until discerning attention discovered the quality and maturity of the oval, beardless face. A Benedictine like these his brothers, tonsured and habited, he stood erect in the dignity of his office and the humility and simplicity of his nature, as fragile as a child and as durable as a tree. His straw-coloured ring of cropped hair had an unruly spikiness, recalling the child. His grey eyes, formidably direct and clear, confirmed the man. A small miracle! Cadfael found himself suddenly presented with a gift he had often longed for in the past few years, by its very suddenness and improbability surely miraculous. Roger de Clinton had chosen as his accredited envoy into Wales not some portly canon of imposing presence, from the inner hierarchy of his extensive see, but the youngest and humblest deacon in his household, Brother Mark, sometime of Shrewsbury abbey, and assistant for two fondly remembered years among the herbs and medicines of Cadfael’s workshop. | Это был маленький изящный человек, похожий на шестнадцатилетнего подростка. Однако скроен он был крепко, а вглядевшись повнимательней в овальное безбородое лицо, вы понимали, что перед вами зрелый мужчина. Подобно собравшимся здесь, он был бенедиктинцем. Монах стоял выпрямившись, исполненный достоинства от сознания значительности своей миссии, но чувствовались в нем также смирение и простота, видимо, присущие его натуре. Он был тонок, как ребенок, и прочен, как дерево. По-детски непослушными были соломенные волосы вокруг тонзуры. О том, что это взрослый мужчина, говорил взгляд серых глаз, прямой и ясный. Ну, разве это не чудо! Кадфаэлю внезапно преподнесли подарок, о котором он мечтал последние годы. Внезапность и невероятность случившегося были настоящим чудом. Роже де Клинтон выбрал в качестве своего доверенного посла в Уэльс не какого-нибудь осанистого каноника из своей обширной епархии, а самого молодого и смиренного монаха. И был им брат Марк, некогда монах Шрусберийского аббатства. Тот самый Марк, который два года помогал возиться с травами и снадобьями брату Кадфаэлю! |
| Brother Mark made a deep reverence to the abbot, dipping his ebullient tonsure with a solemnity which still retained, until he lifted those clear eyes again, the slight echo and charm of absurdity which had always clung about the mute waif Cadfael first recalled. When he stood erect he was again the ambassador; he would always be both man and child from this time forth, until the day when he became priest, which was his passionate desire. And that could not be for some years yet, he was not old enough to be accepted. | Брат Марк отвесил низкий поклон аббату с такой величественностью, что Кадфаэль и глазам своим не поверил; он едва смог признать в этом монахе того молчаливого сироту, покорившего некогда его сердце. Затем посланник епископа поднял свои ясные глаза и выпрямился. "Да, - подумал Кадфаэль, - в нем будут уживаться мальчишка и мужчина до тех пор, пока не сбудется его заветное желание и он не станет священником. Однако день этот придет не так скоро, ведь Марк слишком молод". |
| “My lord,” he said, “I am sent by my bishop on an errand of goodwill into Wales. He prays you receive and house me for a night or two among you.” | - Милорд, - произнес он, - епископ послал меня с миссией доброй воли в Уэльс. Он обращается к вам с просьбой приютить меня на одну-две ночи. |
| “My son,” said the abbot, smiling, “you need here no credentials but your presence. Did you think we could have forgotten you so soon? You have here as many friends as there are brothers, and in only two days you will find it hard to satisfy them all. And as for your errand, or your lord’s errand, we will do all we can to forward it. Do you wish to speak of it? Here, or in private?” | - Сын мой, - ответил аббат, улыбаясь, - тебе не нужны никакие верительные грамоты. Неужели ты думаешь, что мы так скоро тебя забыли? У тебя здесь столько друзей, сколько братьев в нашем аббатстве, и тебе не хватит двух дней, чтобы пообщаться со всеми. А что касается данного тебе поручения, то мы постараемся сделать все, что в наших силах, чтобы тебе помочь. Ты хочешь поговорить о нем? Сейчас или наедине? |
| Brother Mark’s solemn face melted into a delighted smile at being not only remembered, but remembered with obvious pleasure. “It is no long story, Father,” he said, “and I may well declare it here, though later I would entreat your advice and counsel, for such an embassage is new to me, and there is no one could better aid me to perform it faithfully than you. You know that last year the Church chose to restore the bishopric of Saint Asaph, at Llanelwy.” | Торжественное выражение лица брата Марка сменилось восторженной улыбкой, когда он понял, что его не просто помнят, но помнят с большой приязнью. - Это довольно короткая история, святой отец, - ответил он, - и я вполне могу изложить ее здесь, хотя позже мне все-таки понадобится получить от вас совет. Дело в том, что подобное поручение для меня в новинку, а никто лучше вас не сможет мне помочь выполнить его. Вы знаете, что в прошлом году Церковь решила восстановить епархию святого Асафа в Лланелви. |
| Radulfus agreed, with an inclination of his head. The fourth Welsh diocese had been in abeyance for some seventy years, very few now living could remember when there had been a bishop on the throne of Saint Kentigern. The location of the see, with a foot either side the border, and all the power of Gwynedd to westward, had always made it difficult to maintain. The cathedral stood on land held by the earl of Chester, but all the Clwyd valley above it was in Owain Gwynedd’s territory. Exactly why Archbishop Theobald had resolved on reviving the diocese at this time was not quite clear to anyone, perhaps not even the archbishop. Mixed motives of Church politics and secular manoeuvring apparently required a firmly English hold on this borderland, for the appointed man was a Norman. There was not much tenderness towards Welsh sensitivities in such a preferment, Cadfael reflected ruefully. | Радульфус кивнул: уже семьдесят лет четвертая валлийская епархия была бесхозной. Очень немногие теперь помнили те времена, когда епископ сидел на троне в святом Кентигерне. Расположение этой епархии по обе стороны границы и близость Гуинедда на западе затрудняли управление этой церковной вотчиной. Собор стоял на земле, принадлежавшей графу Честерскому, но вся долина Клуида к северу от него была территорией Овейна Гуинеддского. Почему архиепископ Теобальд решил именно сейчас восстановить эту епархию, никто не смог объяснить - возможно, это было загадкой и для самого архиепископа. Смешанные мотивы церковной и мирской политики требовали, чтобы на этой пограничной территории было твердое английское владычество. На вакантную должность назначили нормандца. "Да, не очень-то они считаются с чувствами валлийцев", - печально подумал брат Кадфаэль. |
| “And after his consecration last year by Archbishop Theobald, at Lambeth, Bishop Gilbert is finally installed in his see, and the archbishop wishes him to receive assurance he has the support of our own bishop, since the pastoral duties in those parts formerly rested in the diocese of Lichfield. I am the bearer of letters and gifts to Llanelwy on my lord’s behalf.” That made sense, if the whole intent of the Church was to gain a firm foothold well into Welsh land, and demonstrate that it would be preserved and defended. A marvel, Cadfael considered, that any bishop had ever contrived to manage so huge a see as the original bishopric of Mercia, successively shifting its base from Lichfield to Chester, back again to Lichfield, and now to Coventry, in the effort to remain in touch with as diverse a flock as ever shepherd tended. And Roger de Clinton might not be sorry to be quit of those border parishes, whether or not he approved the strategy which deprived him of them. | - В прошлом году архиепископ Теобальд посвятил в Ламбете в сан епископа Жильбера, и теперь тот наконец-то водворяется в своей епархии, - продолжал Марк. - Архиепископ хочет, чтобы наш епископ заверил Жильбера в своей поддержке, поскольку раньше за эту валлийскую епархию отвечал Личфилд. Я должен доставить письма и подношения от моего епископа в Лланелви. "Ну что же, это вполне резонно, - рассудил брат Кадфаэль, - если только Церковь хочет прочно утвердиться в Уэльсе и продемонстрировать, что ее представители будут располагать поддержкой и защитой. Это просто чудо, если какой-нибудь епископ ухитрялся справиться с такой необъятной епархией, как мерсийская, перемещая свою твердыню из Личфилда в Честер, потом снова в Личфилд, а теперь вот в Ковентри. Да, нелегко пастуху управиться с таким огромным стадом. Должно быть, Роже де Клинтон не прочь отделаться от этих пограничных приходов, даже если он и не в восторге от той политики, с помощью которой его от них избавили". |
| “The errand that brings you back to us, even for a few days, is dearly welcome,” said Radulfus. “If my time and experience can be of any avail to you, they are yours, though I think you are equipped to acquit yourself well without any help from me or any man.” | - Мы все рады, что эта миссия позволяет тебе пробыть здесь хотя бы несколько дней, - сказал Радульфус. - Если мой опыт сможет сослужить тебе службу, располагай им и моим временем. Однако я полагаю, что ты вполне способен справиться с поручением сам и тебе вовсе не нужна ни моя, ни чья бы то ни было помощь. |
| “It is a weighty honour to be so trusted,” said Mark very gravely. | - Такое доверие почетно для меня, но вместе с тем это тяжкая ноша, очень серьезно произнес Марк. |
| “If the bishop has no doubts,” said Radulfus, “neither need you. I take him for a man who can judge very well where to place his trust. If you have ridden from Lichfield you must be in need of some rest and refreshment, for it’s plain you set out early. Is your mount being cared for?” “Yes, Father.” The old address came back | - Если у епископа нет сомнений, их не должно быть и у тебя, - заявил Радульфус. - Насколько я могу судить, он прекрасно разбирается, кого именно облечь своим доверием. Однако ты, должно быть, рано выехал из Личфилда и теперь нуждаешься в отдыхе, к тому же тебе необходимо подкрепиться. О твоей лошади позаботились? |