|
[Alpha]
|
сервис для параллельного чтения книг сайт адаптирован под мобильные устройства изучайте английский язык, читая любимые книги 1500 книг в нашей базе на данный момент тексты произведений представлены с образовательной целью (изучение иностранных языков) |
full version |
|
 обратная связь
|
THE LITTLE LADY OF THE BIG HOUSE BY | |
| JACK LONDON CHAPTER I He awoke in the dark. His awakening was simple, easy, without movement save for the eyes that opened and made him aware of darkness. Unlike most, who must feel and grope and listen to, and contact with, the world about them, he knew himself on the moment of awakening, instantly identifying himself in time and place and personality. After the lapsed hours of sleep he took up, without effort, the interrupted tale of his days. He knew himself to be Dick Forrest, the master of broad acres, who had fallen asleep hours before after drowsily putting a match between the pages of «Road Town» and pressing off the electric reading lamp. | Джек Лондон Маленькая хозяйка Большого дома Глава первая Он проснулся в темноте; проснулся сразу, легко, не сделав ни одного движения, – просто открыл глаза и увидел, что еще темно. Ему не нужно было, подобно большинству людей, сначала пошарить вокруг себя, прислушаться, ощутить внешний мир, – он сразу нашел свое «я» в определенных условиях пространства и времени и без усилий продолжал повесть своей жизни, прерванную сном. Он сразу осознал себя Диком Форрестом – хозяином огромного поместья, который несколько часов назад, уже в полузабытьи, заложил спичкой страницу книги, выключил настольную лампу и уснул. |
| Near at hand there was the ripple and gurgle of some sleepy fountain. From far off, so faint and far that only a keen ear could catch, he heard a sound that made him smile with pleasure. He knew it for the distant, throaty bawl of King Polo—King Polo, his champion Short Horn bull, thrice Grand Champion also of all bulls at Sacramento at the California State Fairs. The smile was slow in easing from Dick Forrest's face, for he dwelt a moment on the new triumphs he had destined that year for King Polo on the Eastern livestock circuits. He would show them that a bull, California born and finished, could compete with the cream of bulls corn-fed in Iowa or imported overseas from the immemorial home of Short Horns. | Где-то совсем рядом сочно плескался и лепетал фонтан. Издалека донесся звук – такой слабый и смутный, что его могло уловить только очень чуткое ухо; однако Дик Форрест услышал его и улыбнулся: он сразу узнал глухой, хриплый рев Короля Поло, своего лучшего быка из породы шортхорнов, трижды премированного на калифорнийских выставках в Сакраменто. Улыбка долго не сходила с лица Дика Форреста: он рисовал себе те новые победы, которые готовил своему Королю Поло, – в этом году он собирался отправить его на Восток. Он докажет, что бык, рожденный и выращенный в Калифорнии, вполне может соперничать с лучшими, вскормленными кукурузой, быками штата Айова и даже с привезенными из-за моря, с их исконной родины, шортхорнами. |
| Not until the smile faded, which was a matter of seconds, did he reach out in the dark and press the first of a row of buttons. There were three rows of such buttons. The concealed lighting that spilled from the huge bowl under the ceiling revealed a sleeping-porch, three sides of which were fine-meshed copper screen. The fourth side was the house wall, solid concrete, through which French windows gave access. | Улыбка погасла, Форрест потянулся в темноте к ряду кнопок над изголовьем и нажал первую. Кнопки шли в три ряда. Скрытый свет, лившийся сквозь стенки большой чаши под потолком, осветил спальню-веранду, с трех сторон затянутую тонкой медной сеткой. Четвертой стороной служила бетонная стена дома с высокими застекленными дверями. |
| He pressed the second button in the row and the bright light concentered at a particular place on the concrete wall, illuminating, in a row, a clock, a barometer, and centigrade and Fahrenheit thermometers. Almost in a sweep of glance he read the messages of the dials: time 4:30; air pressure, 29:80, which was normal at that altitude and season; and temperature, Fahrenheit, 36°. With another press, the gauges of time and heat and air were sent back into the darkness. | Он надавил вторую кнопку в том же ряду, и яркий свет озарил то место на стене, где висели часы, барометр и два термометра – Фаренгейта и Цельсия. Скользнув по ним взглядом, он сразу прочел их показания: время – 4.30, атмосферное давление – 29,80, нормальное для данной высоты над уровнем моря и для времени года; температура – 36 по Фаренгейту. Другим движением пальца он опять погрузил во мрак измерители времени и температуры. |
| A third button turned on his reading lamp, so arranged that the light fell from above and behind without shining into his eyes. The first button turned off the concealed lighting overhead. He reached a mass of proofsheets from the reading stand, and, pencil in hand, lighting a cigarette, he began to correct. | От нажима на третью кнопку вспыхнула его рабочая лампа, поставленная так, чтобы свет падал сверху и сзади, не ослепляя глаз. Первая кнопка погасила невидимую лампу под потолком; Форрест достал с ночного столика пачку гранок, закурил сигарету и, вооружившись карандашом, принялся их править. |
| The place was clearly the sleeping quarters of a man who worked. Efficiency was its key note, though comfort, not altogether Spartan, was also manifest. The bed was of gray enameled iron to tone with the concrete wall. Across the foot of the bed, an extra coverlet, hung a gray robe of wolfskins with every tail a-dangle. On the floor, where rested a pair of slippers, was spread a thick-coated skin of mountain goat. | Вся обстановка спальни говорила о том, что здесь живет человек, привыкший работать. Каждая вещь в ней была целесообразна, вместе с тем на всем лежал отпечаток отнюдь не спартанского комфорта. Серая эмалированная кровать была под цвет серой стены. В ногах кровати, вместо теплого пледа, лежал халат из волчьих шкур с висячими хвостами. Ночные туфли стояли на пушистом ковре из меха горной козы. |
| Heaped orderly with books, magazines and scribble-pads, there was room on the big reading stand for matches, cigarettes, an ash-tray, and a thermos bottle. A phonograph, for purposes of dictation, stood on a hinged and swinging bracket. On the wall, under the barometer and thermometers, from a round wooden frame laughed the face of a girl. On the wall, between the rows of buttons and a switchboard, from an open holster, loosely projected the butt of a .44 Colt's automatic. | На ночном столике высились аккуратные стопки книг, журналы, блокноты и еще оставалось место для спичек, сигарет, пепельницы и термоса. На подвижной, прикрепленной к стене подставке стоял диктофон. Со стены, под барометром и термометрами, из круглой деревянной рамки смотрело смеющееся женское личико. И на той же стене, между рядами электрических кнопок и распределительным щитом, висела открытая кобура, из которой торчала рукоятка автоматического кольта-44. |
| At six o'clock, sharp, after gray light had begun to filter through the wire netting, Dick Forrest, without raising his eyes from the proofsheets, reached out his right hand and pressed a button in the second row. Five minutes later a soft-slippered Chinese emerged on the sleeping-porch. In his hands he bore a small tray of burnished copper on which rested a cup and saucer, a tiny coffee pot of silver, and a correspondingly tiny silver cream pitcher. | В шесть часов, минута в минуту, когда серый утренний свет начал просачиваться сквозь проволочную сетку. Дик Форрест, не поднимая глаз от корректуры, протянул правую руку и нажал одну из кнопок во втором ряду. Пять минут спустя на веранду неслышно вошел китаец в мягких туфлях. Он держал в руках начищенный медный подносик, на котором стояли чашка с блюдцем, крошечный серебряный кофейник и такой же молочник. |
| «Good morning, Oh My,» was Dick Forrest's greeting, and his eyes smiled and his lips smiled as he uttered it. | – С добрым утром, О-Дай, – приветствовал его Дик Форрест, улыбаясь не только губами, но и глазами. |
| «Good morning, Master,» Oh My returned, as he busied himself with making room on the reading stand for the tray and with pouring the coffee and cream. | – С добрым утром, хозяин, – ответил О-Дай; он освободил на столе место для подноса, налил в чашку кофе и сливки. |
| This done, without waiting further orders, noting that his master was already sipping coffee with one hand while he made a correction on the proof with the other, Oh My picked up a rosy, filmy, lacy boudoir cap from the floor and departed. His exit was noiseless. He ebbed away like a shadow through the open French windows. | Увидев, что хозяин уже подносит одной рукой чашку к губам, а другой продолжает делать пометки на корректуре, О-Дай поднял с пола обшитый кружевами воздушный розовый чепчик и удалился. Он скрылся беззвучно, исчез, как тень, в открытую застекленную дверь. |
| At six-thirty, sharp to the minute, he was back with a larger tray. Dick Forrest put away the proofs, reached for a book entitled «Commercial Breeding of Frogs,» and prepared to eat. The breakfast was simple yet fairly substantial—more coffee, a half grape-fruit, two soft-boiled eggs made ready in a glass with a dab of butter and piping hot, and a sliver of bacon, not over-cooked, that he knew was of his own raising and curing. | В шесть тридцать, минута в минуту, он вернулся с подносом побольше. Дик Форрест отложил гранки, достал книгу, озаглавленную: «Промысловое разведение лягушек», – и приготовился завтракать. Завтрак был простой, но сытный: снова кофе, полгрейпфрута, два яйца всмятку, сбитых в стакане с кусочком масла и очень горячих, и ломтик в меру поджаренного бекона; он знал, что это мясо от его свиньи и притом домашнего копчения. |
| By this time the sunshine was pouring in through the screening and across the bed. On the outside of the wire screen clung a number of house-flies, early-hatched for the season and numb with the night's cold. As Forrest ate he watched the hunting of the meat-eating yellow– jackets. Sturdy, more frost-resistant than bees, they were already on the wing and preying on the benumbed flies. Despite the rowdy noise of their flight, these yellow hunters of the air, with rarely ever a miss, pounced on their helpless victims and sailed away with them. The last fly was gone ere Forrest had sipped his last sip of coffee, marked «Commercial Breeding of Frogs» with a match, and taken up his proofsheets. | К этому времени лучи солнца уже хлынули через сетку и залили кровать. С наружной стороны сетки сидело несколько первых весенних мух, ошалевших от ночного холода. Завтракая, Форрест следил за тем, как на них охотятся хищные желтобрюхие осы. Более выносливые и менее чувствительные к заморозкам, чем пчелы, они летали перед сеткой и накидывались на ошалевших мух. Эти воздушные разбойники в желтых камзолах свирепо жужжали и, действуя почти без промаха, схватывали свою жертву и улетали с ней. Последняя муха исчезла раньше, чем Форрест сделал последний глоток кофе и, заложив спичкой книгу о лягушках, принялся опять за корректуру. |
| After a time, the liquid-mellow cry of the meadow-lark, first vocal for the day, caused him to desist. He looked at the clock. It marked seven. He set aside the proofs and began a series of conversations by means of the switchboard, which he manipulated with a practiced hand. | Через некоторое время он услышал прозрачную, нежную трель жаворонка – этого первого утреннего певца. Форрест оторвался от работы и взглянул на часы: они показывали семь. Он отложил гранки, взялся за телефон и, нажимая привычной рукой кнопки на распределительном щите, вступил в разговор с целым рядом лиц. |
| «Hello, Oh Joy,» was his first talk. «Is Mr. Thayer up?… Very well. Don't disturb him. I don't think he'll breakfast in bed, but find out… That's right, and show him how to work the hot water. Maybe he doesn't know… Yes, that's right. Plan for one more boy as soon as you can get him. There's always a crowd when the good weather comes on… Sure. Use your judgment. Good-by.» | – Алло, О-Пой, – обратился он к первому. – Что мистер Тэйер, встал? Ладно. Не будите. Едва ли он будет завтракать в постели, но вы все-таки справьтесь… Хорошо, и покажите ему, как пускать горячую воду… Может быть, он не знает… Да, да, хорошо… И достаньте как можно скорее еще одного боя. Как только наступает весна, съезжаются гости… Конечно. Словом, на ваше усмотрение. До свидания. |
| «Mr. Hanley?… Yes,» was his second conversation, over another switch. «I've been thinking about the dam on the Buckeye. I want the figures on the gravel-haul and on the rock-crushing… Yes, that's it. I imagine that the gravel-haul will cost anywhere between six and ten cents a yard more than the crushed rock. That last pitch of hill is what eats up the gravel-teams. Work out the figures. … No, we won't be able to start for a fortnight. … Yes, yes; the new tractors, if they ever deliver, will release the horses from the plowing, but they'll have to go back for the checking… No, you'll have to see Mr. Everan about that. Good-by.» | – Мистер Хэнли?.. Да, – начал он вторую беседу с помощью второго контакта, – я думал насчет Бьюкэйской плотины. Мне нужна смета на доставку гравия и камней… Да, вот именно… Я считаю, что ярд гравия обойдется примерно на шесть или десять центов дороже щебня. Ужасно мешает подвозу этот последний крутой склон холма… Разработайте смету… Нет, раньше, чем через две недели, мы начать не сможем… да, да, если новые тракторы подоспеют вовремя, они освободят лошадей от пахоты; но не забудьте, что тракторы придется еще дать на проверку… Нет. Об этом вам придется поговорить с мистером Эверэном. До свидания. |
| And his third call: | Третья беседа началась так: |
| «Mr. Dawson? Ha! Ha! Thirty-six on my porch right now. It must be white with frost down on the levels. But it's most likely the last this year… Yes, they swore the tractors would be delivered two days ago… Call up the station agent. … By the way, you catch Hanley for me. I forgot to tell him to start the 'rat-catchers' out with the second instalment of fly-traps… Yes, pronto. There were a couple of dozen roosting on my screen this morning… Yes… Good– by.» | – Мистер Досон?.. Ха! Ха!.. У меня на веранде сейчас тридцать шесть градусов. В низинах, наверно, все бело от инея. Но это, пожалуй, последний утренник… Да, поклялись, что тракторы будут доставлены еще два дня назад… Позвоните железнодорожному агенту… Кстати, поговорите за меня и с мистером Хэнли. Я забыл ему сказать, чтобы вместе со второй партией мухоловок он пустил в дело и крысоловки. Да, сейчас же. Сегодня штук двадцать мух грелись на моей сетке… Конечно. Прощайте. |
| At this stage, Forrest slid out of bed in his pajamas, slipped his feet into the slippers, and strode through the French windows to the bath, already drawn by Oh My. A dozen minutes afterward, shaved as well, he was back in bed, reading his frog book while Oh My, punctual to the minute, massaged his legs. | Покончив с разговорами, Форрест быстро встал, сунул ноги в туфли и, как был, в пижаме, вошел в дом через открытую дверь, чтобы принять ванну, уже приготовленную для него китайцем О-Даем. Минут через десять Форрест, вымытый и выбритый, снова лежал в постели, погрузившись в книгу о лягушках, а пунктуальный О-Дай, все исполнявший минута в минуту, массировал ему ноги. |