|
[Alpha]
|
parallel languages reading service available in mobile learn English, while reading favorite books 1500 books in our base at the moment all texts are presented for educational purposes (learning foreign languages) |
full version |
|
 give us a feedback!
|
| "Wal, Sir, it seems by the time Obed knowed them islanders they was all full o' fish blood from them deep water things. When they got old an' begun to shew it, they was kep' hid until they felt like takin' to the water an' quittin' the place. Some was more teched than others, an' some never did change quite enough to take to the water; but mosily they turned out jest the way them things said. Them as was born more like the things changed arly, but them as was nearly human sometimes stayed on the island till they was past seventy, though they'd usually go daown under for trial trips afore that. Folks as had took to the water gen'rally come back a good deal to visit, so's a man ud often be a'talkin' to his own five-times-great-grandfather who'd left the dry land a couple o' hundred years or so afore. | Ну так вот, сэр, похоже на то, что Оубед как-то дознался, что у этих канаков в жилах течет рыбья кровь от этих глубоководных существ. Когда они старели и у них начинали появляться «рыбьи» признаки, они не показывались на людях, пока время не приходило – тогда они навсегда уходили жить в море. Были среди них и те, кто не так сильно был похож на тех существ, а некоторые вообще никогда не достигали той стадии, чтобы уйти под воду, но с основной частью происходило именно то, что говорили эти существа. Те, которые рождались похожими на рыб, преображались совсем скоро, а те, что были почти как люди, иногда доживали на острове лет до семидесяти, и даже больше, хотя временами и они спускались под воду, чтобы, как говорится, потренироваться в плавании. Те парни, что навсегда спускались под воду, иногда возвращались, чтобы навестить тех, что остались на суше, и иногда получалось, что человек разговаривает со своим прапра-, в общем, пятикратным прадедом, который покинул землю несколько веков назад. |
| "Everybody got aout o' the idee o' dyin' – excep' in canoe wars with the other islanders, or as sacrifices to the sea-gods daown below, or from snakebite or plague or sharp gallopin' ailments or somethin' afore they cud take to the water – but simply looked forrad to a kind o' change that wa'n't a bit horrible artet a while. They thought what they'd got was well wuth all they'd had to give up – an' I guess Obed kind o' come to think the same hisself when he'd chewed over old Walakea's story a bit. Walakea, though, was one of the few as hadn't got none of the fish blood – bein' of a royal line that intermarried with royal lines on other islands. | После этого все они позабыли про то, что такое смерть – за исключением гибели в войнах с племенами соседних островов, да жертвоприношений подводным богам; ну, разве еще если змея ядовитая укусит или чума какая поразит, прежде чем они успеют спуститься под воду. В общем, стали они ждать-поджидать, когда же с ними произойдет превращение, которое на поверку оказалось не таким уж страшным. Просто прикинули и решили, что то, что приобретали, намного больше того, что при этом теряли, да и сам Оубед, как я понимаю, тоже пришел к такому же выводу, когда хорошенько помозговал над историей, которую рассказал им этот самый Валакеа. Что же до этого Валакеа, то он был одним из немногих, в ком совершенно не было рыбьей крови – он принадлежал к королевскому роду, который вступал в брак только с такими же царственными особами с соседних островов. |
| "Walakea he shewed Obed a lot o' rites an' incantations as had to do with the sea things, an' let him see some o' the folks in the village as had changed a lot from human shape. Somehaow or other, though, he never would let him see one of the reg'lar things from right aout o' the water. In the end he give him a funny kind o' thingumajig made aout o' lead or something, that he said ud bring up the fish things from any place in the water whar they might be a nest o' 'em. The idee was to drop it daown with the right kind o' prayers an' sech. Walakea allowed as the things was scattered all over the world, so's anybody that looked abaout cud find a nest an' bring 'em up ef they was wanted. | Валакеа показал и растолковал ему многие заклинания и обряды, которые надо совершать, когда имеешь дело с морскими существами, а также показал некоторых парней в деревне, которые уже начали постепенно терять человеческий облик. А от самих тварей, которые в море живут, не показал ни разу. Под конец он дал ему какую-то смешную штуку, вроде волшебной палочки, что ли, сделанную из свинца или чего-то вроде того, и сказал, что при помощи ее можно будет заманивать рыбу откуда угодно и сколько хочешь. Вся идея заключалась в том, чтобы бросить ее в воду и произнести нужное заклинание, Валакеа разрешил пользоваться ею по всему свету, так что если кому-то где-то понадобится рыба, он может в любой момент поймать ее столько, сколько захочет. |
| "Matt he didn't like this business at all, an' wanted Obed shud keep away from the island; but the Cap'n was sharp fer gain, an' faound he cud get them gold-like things so cheap it ud pay him to make a specialty of them. Things went on that way for years an' Obed got enough o' that gold-like stuff to make him start the refinery in Waite's old run-daown fullin' mill. He didn't dass sell the pieces like they was, for folks ud be all the time askin' questions. All the same his crews ud get a piece an' dispose of it naow and then, even though they was swore to keep quiet; an' he let his women-folks wear some o' the pieces as was more human-like than most. | Мэтту вся эта история очень не понравилась, и он хотел, чтобы Оубед держался подальше от этого острова. Но капитан тогда уже помешался на этой затее, потому как обнаружил, что может по дешевке скупать золото, причем в таком количестве, что должен всерьез заняться этим бизнесом. Так продолжалось много лет кряду, и Оубед получил столько золота, что даже смог построить свою фабрику – как раз на том самом месте, где была старая мельница Уэйта. Он решил не продавать золото в том виде, в каком оно к нему попадало, то есть в этих цацках, поскольку могли возникнуть всякие вопросы. И все же члены его экипажа иногда толкали налево какую-нибудь побрякушку, хотя он и взял с них слово молчать; да и сам иногда позволял своим женщинам что-нибудь поносить, но только выбирал, чтобы было похоже на человеческие украшения. |
| "Well, come abaout thutty-eight – when I was seven year' old – Obed he faound the island people all wiped aout between v'yages. Seems the other islanders had got wind o' what was goin' on, and had took matters into their own hands. S'pose they must a had, after all, them old magic signs as the sea things says was the only things they was afeard of. No tellin' what any o' them Kanakys will chance to git a holt of when the sea-bottom throws up some island with ruins older'n the deluge. Pious cusses, these was – they didn't leave nothin' standin' on either the main island or the little volcanic islet excep' what parts of the ruins was too big to knock daown. In some places they was little stones strewed abaout – like charms – with somethin' on 'em like what ye call a swastika naowadays. Prob'ly them was the Old Ones' signs. Folks all wiped aout no trace o' no gold-like things an' none the nearby Kanakys ud breathe a word abaout the matter. Wouldn't even admit they'd ever ben any people on that island. | Ну вот, так продолжалось до тридцать восьмого – мне тогда было семь лет, – когда Оубед обнаружил, что от тех островитян почти никого не осталось. Похоже на то, что люди с других островов почуяли, откуда ветер дует, и решили взять все это под свой контроль. Как знать, может они сами порастаскивали все те волшебные знаки, которые, как говорили сами морские существа, были для них важнее всего. Люди они были набожные, а потому не оставили там камня на камне – ни на главном острове, ни на маленьком вулканическом островке, – кроме разве лишь самых крупных развалин, к которым и подступиться-то было трудно. В некоторых местах там потом находили такие маленькие камушки, вроде талисманов, что ли, а на них нарисовано было то, что сейчас называют, кажется, свастикой. Может, это были знаки самих Старожилов. Все парни того племени поразбрелись кто куда, от золотых вещей тоже никаких следов не осталось, а про самих этих канаков даже словом боялись обмолвиться. Вообще стали говорить, что на том острове никогда и в помине не было людей. |
| "That naturally hit Obed pretty hard, seein' as his normal trade was doin' very poor. It hit the whole of Innsmouth, too, because in seafarint days what profited the master of a ship gen'lly profited the crew proportionate. Most of the folks araound the taown took the hard times kind o' sheep-like an' resigned, but they was in bad shape because the fishin' was peterin' aout an' the mills wan't doin' none too well. | Для Оубеда все это, разумеется, было страшным ударом – видеть, в какой упадок пришла вся его торговля. Да и по всему Иннсмуту рикошетом отскочило, потому как во времена мореплавания если капитану жилось хорошо, то и команда чувствовала себя не худо. Большинство мужчин совсем приуныли и стали списываться на берег, но и там проку было мало, потому как рыбная ловля пошла на убыль, да и мельницы, можно сказать, почти не работали. |
| "Then's the time Obed he begun a-cursin' at the folks fer bein' dull sheep an' prayin' to a Christian heaven as didn't help 'em none. He told 'em he'd knowed o' folks as prayed to gods that give somethin' ye reely need, an' says ef a good bunch o' men ud stand by him, he cud mebbe get a holt o' sarten paowers as ud bring plenty o' fish an' quite a bit of gold. 0' course them as sarved on the Sumatry Queen, an' seed the island knowed what he meant, an' wa'n't none too anxious to get clost to sea-things like they'd heard tell on, but them as didn't know what 'twas all abaout got kind o' swayed by what Obed had to say, and begun to ast him what he cud do to sit 'em on the way to the faith as ud bring 'em results." | Вот тогда-то Оубед и стал поносить всех и проклинать на чем свет стоит за то, что, дескать, верили в своего христианского бога, да что-то не очень он им помог за это. А потом стал рассказывать им про других людей, которые молились другим богам, зато получали за это все, что душе было угодно. И еще сказал, что если найдется кучка крепких парней, которые согласятся пойти за ним, то он попробует сделать так, чтобы снова появились и золото, и рыба. Разумеется, они плавали с ним на «Суматранской королеве», видели те острова и потому понимали, о чем идет речь. Поначалу им не очень-то хотелось столкнуться с теми существами, о которых они были много наслышаны, но поскольку сами они толком ничего не знали, то постепенно стали верить Оубеду и спрашивать его, что им надо сделать, чтобы все стало как прежде, чтобы вера их принесла им то, чего они хотели. |
| Here the old man faltered, mumbled, and lapsed into a moody and apprehensive silence; glancing nervously over his shoulder and then turning back to stare fascinatedly at the distant black reef. When I spoke to him he did not answer, so I knew I would have to let him finish the bottle. The insane yarn I was hearing interested me profoundly, for I fancied there was contained within it a sort of crude allegory based upon the strangeness of Innsmouth and elaborated by an imagination at once creative and full of scraps of exotic legend. Not for a moment did I believe that the tale had any really substantial foundation; but none the less the account held a hint of genuine terror if only because it brought in references to strange jewels clearly akin to the malign tiara I had seen at Newburyport. Perhaps the ornaments had, after all, come from some strange island; and possibly the wild stories were lies of the bygone Obed himself rather than of this antique toper. | В этом месте старик совсем затих, стал что-то почти беззвучно бормотать себе под нос и впал в состояние напряженной и явно боязливой задумчивости, Время от времени он тревожно поглядывал себе через плечо, а иногда устремлял нервный взгляд в сторону маячившего в отдалении черного рифа. Я попытался было заговорить с ним, но он ничего не ответил, и я смекнул, что надо позволить ему прикончить бутылку. Как ни странно, меня крайне заинтересовали все эти безумные небылицы, поскольку, как мне казалось, они представляли собой огрубленные аллегории, основывавшиеся на всех жизненных перипетиях Иннсмута, а в дальнейшем приукрашенные богатым воображением, во многом подпитанным обрывками из старинных легенд. Разумеется, я ни на секунду не допускал мысли о том, что его рассказ имел под собой сколь-нибудь реальную почву, и все же следовало признать, что повествование это было наполнено самым неподдельным ужасом, хотя бы по той простой причине, что в нем упоминались странные ювелирные украшения, столь явно схожие со зловещей тиарой, которую я видел в Ньюбэрипорте. Возможно, эти драгоценности действительно привозились с какого-то далекого и уединенного острова, а кроме того, нельзя было исключать, что автором всех этих диких подробностей был отнюдь не мой горький пьяница, а сам покойный капитан Оубед. |
| I handed Zadok the bottle, and he drained it to the last drop. It was curious how he could stand so much whiskey, for not even a trace of thickness had come into his high, wheezy voice. He licked the nose of the bottle and slipped it into his pocket, then beginning to nod and whisper softly to himself. I bent close to catch any articulate words he might utter, and thought I saw a sardonic smile behind the stained bushy whiskers. Yes – he was really forming words, and I could grasp a fair proportion of them. | Я протянул Зэдоку бутылку и он осушил ее до последней капли. Мне было странно наблюдать то, что алкоголь, похоже, ничуть не забирал старика, поскольку в его голосе совершенно не чувствовалось характерных для пьяных людей глухих, хрипловатых ноток. Он облизнул горлышко бутылки и спрятал ее в карман, после чего начал кивать и что-то еле слышно нашептывать себе под нос. Я наклонился поближе к нему, стремясь уловить хотя бы слово, и мне показалось, что под густыми, пожелтевшими усами промелькнуло некое подобие сардонической ухмылки. Он и в самом деле что-то говорил, и мне удалось довольно неплохо расслышать все, что он пробормотал. |
| "Poor Matt – Matt he allus was agin it – tried to line up the folks on his side, an' had long talks with the preachers – no use – they run the Congregational parson aout o' taown, an' the Methodist feller quit – never did see Resolved Babcock, the Baptist parson, agin – Wrath O' Jehovy – I was a mightly little critter, but I heerd what I heerd an, seen what I seen – Dagon an' Ashtoreth – Belial an' Beelzebub – Golden Caff an' the idols o' Canaan an' the Philistines – Babylonish abominations – Mene, mene, tekel, upharisn – –." | – Бедный Мэтт… он всегда был против этого… пытался привлечь парней на свою сторону, а потом подолгу беседовал с пастором… все было бестолку…сначала они прогнали из города протестантского священника, потом методистского; с тех пор я ни разу не видел нашего Неистового Бэбкока – он заправлял прихожанами-баптистами. О, Иегова, дождутся они гнева твоего! Сам я тогда еще совсем щенком был, но все равно видел и слышал все, что там творилось. Дэгон и Ашторет – Сатана и Вельзевул… Идолы Канаана и филистимлян… страхи вавилонские – Мене, мене, текел, упарсин… |
| He stopped again, and from the look in his watery blue eyes I feared he was close to a stupor after all. But when I gently shook his shoulder he turned on me with astonishing alertness and snapped out some more obscure phrases. | Он снова умолк, и по взгляду его водянистых глаз я понял, что спирт все же брал свое – старик действительно был близок к ступорозному состоянию. Однако стоило мне легонько потрясти его за плечо, как он с неожиданной живостью повернулся ко мне и снова принялся бормотать что-то почти невразумительное. |
| "Dun't believe me, hey? Hey, heh, heh – then jest tell me, young feller, why Cap'n Obed an' twenty odd other folks used to row aout to Devil Reef in the dead o' night an' chant things so laoud ye cud hear 'em all over taown when the wind was right? Tell me that, hey? An' tell me why Obed was allus droppin' heavy things daown into the deep water t'other side o' the reef whar the bottom shoots daown like a cliff lower'n ye kin saound? Tell me what he done with that funny-shaped lead thingumajig as Walakea give him? Hey, boy? An' what did they all haowl on May-Eve, an, agin the next Hallowe'en? An' why'd the new church parsons – fellers as used to he sailors – wear them queer robes an' cover their-selves with them gold-like things Obed brung? Hey?" | – Ну как, не поверили мне, да? Хе-хе-хе, но тогда скажите, молодой человек, зачем капитан Оубед и двадцать его парней взяли за правило плавать глухими ночами к рифу Дьявола и хором распевать там свои песни, да так громко, что при соответствующем ветре их можно было даже в городе услышать? Ну, что вы мне на это ответите? И еще скажите, зачем он всегда бросал в воду какие-то тяжелые предметы, причем по другую сторону рифов, на глубине, где подводная их часть обрывается в бездну, да такую, что еще никому не удавалось до дна достать? Скажите, что он сделал с той свинцовой штуковиной, которую ему дал Валакеа? Ну как, юноша? И что они там выкрикивали, когда собирались в канун мая и еще перед днем всех святых, а? И почему новые церковные пасторы – в прошлом матросы – носят свои диковинные наряды и надевают на голову всякие золотые украшения вроде тех, что привозил капитан Оубед? Ну как, можете вы на все это мне ответить? |
| The watery blue eyes were almost savage and maniacal now, and the dirty white beard bristled electrically. Old Zadok probably saw me shrink back, for he began to cackle evilly. | Сейчас его водянистые глаза смотрели на меня почти враждебно, пылая маниакальным блеском, а грязная седая борода даже поблескивала, словно наэлектризованная. Старый Зэдок, похоже, заметил, как я невольно отпрянул назад, потому что тут же зловеще захихикал. |
| "Heh, heh, heh, heh! Beginni'n to see hey? Mebbe ye'd like to a ben me in them days, when I seed things at night aout to sea from the cupalo top o' my haouse. Oh, I kin tell ye' little pitchers hev big ears, an' I wa'n't missin' nothin' o' what was gossiped abaout Cap'n Obed an' the folks aout to the reef! Heh, heh, heh! Haow abaout the night I took my pa's ship's glass up to the cupalo an' seed the reef a-bristlin' thick with shapes that dove off quick soon's the moon riz? "Obed an' the folks was in a dory, but them shapes dove off the far side into the deep water an' never come up … "Haow'd ye like to be a little shaver alone up in a cupola a-watchin' shapes as wa'n't human shapes? …Heh? … Heh, heh, heh …" | – Э-хе-хе-хе! Ну как, начинаете соображать? Может, хотели бы оказаться на моем месте в те дни, когда я по ночам глазел на море, стоя на крыше своего дома? И потом, скажу я вам, маленькие дети всегда любят подслушивать, так что я был в курсе всего, о чем судачили в те времена, что говорили про капитана Оубеда и тех парней, которые плавали на риф! Хе-хе-хе! А что вы скажете насчет той ночи, когда я тайком взял старую отцовскую подзорную трубу, принес ее на крышу и увидел через нее, что весь риф усеян какими-то блестящими существами, которые, как только взошла луна, сразу же попрыгали в воду? Оубед с парнями только еще плыли на лодке, а те твари уже соскочили в воду, причем с другой, глубоководной стороны рифа, и назад больше не вернулись… Что бы вы сказали, если бы сами оказались на месте щенка, видевшего все эти фигуры, которые вовсе и не были человеческими фигурами?.. Ну, как вам это?.. Хе-хе-хе… |
| The old man was getting hysterical, and I began to shiver with a nameless alarm. He laid a gnarled claw on my shoulder, and it seemed to me that its shaking was not altogether that of mirth. | У старика определенно начиналась истерика, а меня всего вдруг начало колотить от непонятно откуда нахлынувшей тревоги. Потом он опустил свою искривленную лапу мне на плечо, и я понял, что он тоже отчаянно дрожит, причем отнюдь не от безудержного веселья. |
| "S'pose one night ye seed somethin' heavy heaved offen Obed's dory beyond the reef' and then learned next day a young feller was missin' from home. Hey! Did anybody ever see hide or hair o' Hiram Gilman agin? Did they? An' Nick Pierce, an' Luelly Waite, an' Adoniram Saouthwick, an' Henry Garrison? Hey? Heh, heh, heh, heh … Shapes talkin' sign language with their hands … them as had reel hands … | – А представьте себе, что однажды ночью вы видите, как Оубед отправился к рифу на своей лодке, груженой чем-то большим и тяжелым, а на следующий день все узнают, что из одного дома пропал молодой парень. Хей! Видел ли кто хотя бы раз после этого Хирама Джилмена, или Ника Пирса, или Луэлли Уэйта, или Адонирама Саусвика, или Генри Гаррисона? Хе-хе, хе, хе… Существа эти изъяснялись при помощи знаков, которые подавали своими руками… а руки у них, похоже, ловкие были… |
| "Wal, Sir, that was the time Obed begun to git on his feet agin. Folks see his three darters a-wearin' gold-like things as nobody'd never see on 'em afore, an' smoke stared comin' aout o' the refin'ry chimbly. Other folks was prosp'rin, too – fish begun to swarm into the harbour fit to kill' an' heaven knows what sized cargoes we begun to ship aout to Newb'ryport, Arkham, an' Boston . T'was then Obed got the ol' branch railrud put through. Some Kingsport fishermen heerd abaout the ketch an' come up in sloops, but they was all lost. Nobody never see 'em agin. An' jest then our folk organised the Esoteric Order o' Dagon, an' bought Masonic Hall offen Calvary Commandery for it … heh, heh, heh! Matt Eliot was a Mason an' agin the sellin', but he dropped aout o' sight jest then. | Ну так вот, сэр, именно тогда-то Оубед и стал снова подниматься на ноги. Люди видели на трех его дочерях такие украшения, которых у них в жизни не было, да и дымок стал куриться над его фабрикой. И другие парни тоже зажили припеваючи – рыбы в гавани стало хоть пруд пруди, и видели бы вы, какие пароходы с грузом мы снаряжали перед их отправкой в Аркхэм, Ньюбэрипорт и Бостон. Именно тогда Оубед снова восстановил старую железную дорогу. Несколько рыбаков из Кингспорта прослышали про невиданные уловы здешних парней и наведались сюда на своем шлюпе, да только все они куда-то пропали, так что никто их с тех пор не видел. Вот тогда-то наши парни и организовали этот самый «Тайный орден Дэгона», прикупив для него здание старой масонской ложи… Хе, хе, хе, хе! Мэтт Элиот был масоном и возражал против того, чтобы дом продавали им, но вскоре и он куда-то исчез. |
| "Remember, I ain't sayin' Obed was set on hevin' things jest like they was on that Kanaky isle. I dun't think he aimed at fust to do no mixin', nor raise no younguns to take to the water an' turn into fishes with eternal life. He wanted them gold things, an' was willin' to pay heavy, an' I guess the others was satisfied fer a while … | Помните, я говорил, что поначалу Оубед ничего не хотел менять в жизни островитян– канаков? Думаю, что сначала у него и в мыслях не было заниматься каким-то скрещиванием с этим племенем, не надо ему было выращивать людей, которые будут уходить под воду ради бессмертной жизни. Все, что ему требовалось, это золото, за которое он готов был платить большую цену, и те, другие, тоже вроде бы некоторое время этим ограничивались… |
| "Come in' forty-six the taown done some lookin' an' thinkin' fer itself. Too many folks missin' – too much wild preachin' at meetin' of a Sunday – too much talk abaout that reef. I guess I done a bit by tellin' Selectman Mowry what I see from the cupalo. They was a party one night as follered Obed's craowd aout to the reef, an' I heerd shots betwixt the dories. Nex' day Obed and thutty-two others was in gaol, with everybody a-wonderin' jest what was afoot and jest what charge agin 'em cud he got to holt. God, ef anybody'd look'd ahead … a couple o' weeks later, when nothin' had ben throwed into the sea fer thet long … | В сорок шестом в городе, однако, начали кое над чем задумываться. Слишком часто стали пропадать люди, очень уж дикие стали читаться проповеди на воскресных сборищах и чересчур много разговоров пошло об этом самом рифе. Кажется, и я тоже приложил к этому свою руку – рассказал члену городского управления о том, что видел с крыши своего дома. Как-то однажды они – то есть Оубед и его парни – организовали на рифе что-то вроде сходки, и до меня донеслась какая-то пальба, которая велась между несколькими лодками. На следующий день Оубед и еще тридцать два его человека оказались в тюрьме, а все вокруг гадали и толковали, в чем там дело и какое обвинение им могут предъявить. О, Боже, если бы хоть кто-нибудь смог заглянуть вперед… хотя бы на несколько недель, в течение которых никто не исчезал и никого не сбрасывали в море. |
| Zadok was shewing sings of fright and exhaustion, and I let him keep silence for a while, though glancing apprehensively at my watch. The tide had turned and was coming in now, and the sound of the waves seemed to arouse him. I was glad of that tide, for at high water the fishy smell might not be so bad. Again I strained to catch his whispers. | Зэдок все больше выказывал признаки страха и утомления, а потому я дал ему возможность немного передохнуть, хотя между делом с тревогой поглядывал на часы. Приближалось время прилива и усилившийся шелест волн, казалось, отчасти привел его в чувство. Лично я был даже рад этому приливу, поскольку надеялся, что на большой воде не столь резко будет ощущаться омерзительный рыбный запах. Между тем я снова стал внимательно вслушиваться в его шепот. |
random book preview
(Lovecraft Howard, "The Shadow Over Innsmouth")
| Read | Читайте |
| books | книги |
| in English | на английском |
| with | с |
| paraller | параллельным |
| translation | переводом |